Крупнейший музыкальный фестиваль Sziget, который пройдет в Будапеште с 9 по 16 августа, уже несколько лет подряд дает украинским группам шанс выступить в рамках одного line-up с маститыми гостями фестиваля (в этом году публика ждет P!nk, Kasabian, Flume, Alt-J, Rita Ora, Wiz Khalifa, PJ Harvey и многих других). В 2017 на «остров Свободы» от Украины неожиданно отправится совершенно непопсовый коллектив — инструментальная группа Atomic Simao.
Победа в отборе стала неожиданностью в первую очередь для самих музыкантов: это была их вторая попытка попасть на Sziget, и участвовали ребята исключительно ради того, чтобы опыт подобного конкурса пережили новые участники группы. Мы поговорили с двумя из шести музыкантов Atomic Simao, барабанщиком Жорой Вальчуком и бас-гитаристом Никитой Гавриленко о том, что за музыку они играют (если критики и слушатели до сих пор не могут отнести их стиль к известной категории), почему у них пока не получилось «сыграться» ни с одним менеджером и какие выступления ребята сами собираются посетить на Sziget.
Как вы оба пришли к музыке — вы ведь непрофессиональные музыканты?
Жора — Я абсолютный самоучка. Еще в школьные годы начал играть на барабанах, стал участником одной группы (играл на перкуссии). Со временем понял, что хочу сделать что-то свое, встретил правильных ребят — и понеслось.
Никита — А я в школе ненавидел музыку. Серьезно, у меня по этому предмету была единственная тройка в аттестате, потому что класса до 9-го я вообще не понимал, что такое ноты и в чем кайф. На уроках мы пели народные песенки, и мне говорили, что я хорошо пою, чем очень меня смущали.
Классе в 10-м я нашел папину гитару и научился что-то наигрывать по дедушкиному самоучителю. Нужно понимать, что самоучитель был совковый, от этих аккордов прям несло Кобзоном, удовольствие было так себе. А потом один друг показал мне два необычных аккорда, какие-то ми-соль из Nirvana. И это перевернуло мой мир. Я шел домой четыре остановки и играл прямо на улице, добавляя к этим двум аккордам что-то от себя. Это было похоже на какой-то бесконечный круг кайфа: ты играешь, тебе кайфово, ты играешь о том, как тебе кафово, и по новой. После этого случая я уже не оставлял музыку. Atomic Simao — четвертая группа, в которой я играю.
Ж — Мы познакомились на концерте, где Atomic Simao впервые выступали и который я сам организовывал. Услышал, как играет Никита, позвал его поджемить.
Н — Вот мы и джемим до сих пор.
Как вы организовываете такой большой коллектив, учитывая то, что все участники совмещают игру в группе с чем-то еще? У вас есть «главный», который все контролирует?
Ж — «Заварил» Atomic Simao я, но у нас нет иерархии, есть распределение обязанностей. В группе много раз менялись участники, прошло время, прежде чем мы нашли «своих» людей.
Н — Многие обрастают своим мнением и уходят.
Ж — Или музыканты с профессиональным образованием: им с нами и легко, и непривычно одновременно. Наши репетиции — это импровизация, нет такого, чтобы кто-то пришел и сказал: вот моя песня, разбираем ее, ты делаешь неправильно, давай по-другому… Мы «рождаем» композицию вместе. И тем, кто не привык так работать, сложно перестроиться, они очень удивляются.
Н — Меня наша группа научила гармонии, например. Когда-то я тоже работал по шаблонной схеме, а в Atomic Simao понял, что круто, когда музыка рождается в ходе обмена энергиями, такого свободного потока игры.
Мы непрофессиональные музыканты. Но когда мы все вместе, мы ловим общий дух. Самое крутое чувство во время выступлений — когда вы становитесь одним организмом, поездом, который несется на всех парах.
Вы знаете, куда этот поезд несется? Есть какой-то план на будущее?
Ж — Хотелось бы выступать за рубежом, ведь большинство наших слушателей как раз находится в Европе. И Sziget — уверенный шаг в этом направлении. У нас нет промоутера или продюсера, который вкладывает деньги в группу, поэтому мы надеемся быть замеченными иностранными букерами.
У нас были люди, которые пытались менеджерить группу…
Н — Но они начали с одежды и причесок. И, собственно, на этом и закончили.
Ж — Это странно для нашей музыки. Atomic Simao — не бойбенд в сверкающих пиджаках. Мы даже просим убирать свет на сцене, чтобы сконцентрировать публику не на нас, а на взаимосвязи музыки и визуализации.
Н — Мы делаем музыку. Иностранные исполнители давно себя так ведут, они выходят на концерты в трениках, в которых, кажется, и проснулись, и никого это не волнует. На Западе не так важна «картинка», у нас же «картинка» — это все.
Но вы тоже заботитесь о «картинке». Для ваших выступлений, к примеру, очень важна визуализация.
Ж — Это было чудесное совпадение. Леша Соболев виджеил на одном из фестивалей (Арт-Пикник Славы Фроловой), где мы выступали. Ничего не было готово заранее, он как бы тоже «играл вживую». Мы до этого как раз думали сделать что-то подобное для наших выступлений, но не знали, где найти такого человека.
Н — А потом посмотрели фото с концерта и офигели. Все было так, как нам нужно.
Почему вы решили еще раз попробовать участвовать в отборе на Sziget?
Ж — В 2015 году, когда мы участвовали впервые и выиграла Onuka, я просто зарекся еще раз ввязываться в такие конкурсы. Мы тогда очень хотели победить, и проигрыш стал небольшим разочарованием.
Н — А так всегда бывает. Именно то, на что очень надеешься, не сбывается.
Ж — Но за год в группу пришло три новых человека, и я подумал, что будет несправедливо не предложить им попробовать. Но так стараться, как два года назад, не хотел. Я сам был уверен, что победят Otorvald. Но все получилось! Для украинской музыкальной сцены это беспрецедентное решение. Хотя все решил один балл.
Потому что вы «неформат»? А кто еще в украинской музыке попадает в эту категорию, по вашему мнению? И почему «неформат» становится успешным?
Н — Я думаю, меняется сознание людей. Революционные, военные события разожгли интерес ко всему украинскому — не то чтобы у нас не было неформатных украинских групп раньше, просто теперь их начали замечать. Это раз. А два — люди, которые были в жюри Sziget и которые выбрали нас, — профессионалы, они слушают музыку, а не смотрят на картинку.
В такой нише, как мы, мало кто сейчас работает. Никто, я бы сказал. В этом наше преимущество.
Ж — Из других ребят мне нравится The Cancel Band, авангардисты-бородачи из Сон Совы, DoZa, TikTu, Ptakh_Jung, JT Fresh, одесские ребята Indirect. Как всегда, в Харькове что-то неспешно да творится, и очень надеюсь, что скоро проявится. Появилось много разных взглядов и подходов, что меня только радует.
Я думаю, что наша победа в отборе дает всем экспериментальным группам веру в свои силы. Все возможно. Не играет роли ни количество подписчиков в Facebook, ни просмотры на Youtube.
Что для вас — показатель успеха выступления?
Н — Когда мне самому нравится, как звучит.
Ж — Когда нам самим понравилось, как мы сыграли. Такое было раз 5 всего.
Для меня успех в том, что наша аудитория по возрасту варьируется от 14 до 60 лет. К нам на выступления приходят прям дедушки, которые точно переслушали все годов с 60-х. И им нравится — с ума сойти!
Н — Дяденьки приводят своих дочек, говорят — вот, это ее первый концерт.
Ж — Я вот не могу составить «образ слушателя Atomic Simao».
Н — Собирательный образ не собирается.
Ж — Конечно, здорово, что нас наконец-то признали дома. Раньше нас с большим энтузиазмом слушали зарубежом, а теперь такое чудо случилось — начали слушать в Украине.
Вы зарабатываете деньги своей музыкой?
Н — Зарабатываем, но прожить на эти деньги нельзя.
Ж — Да, это такие карманные деньги.
У вас есть опыт выступления на фестивалях, но Sziget, наверное, будет самым масштабным. Как вы готовитесь к выступлению? И кого сами хотите послушать?
Н — Мы берем такое виртуальное сито и трусим всю нашу музыку через него. Начали относиться скрупулезнее. Записываем репетиции, пересматриваем и видим недостатки, выкристаллизовываем материал.
Ж — Плюс у нас будет тьма концертов до Sziget, так что будем считать их генеральной репетицией. На фестивале хочу наконец-то услышать DJ Shadow, PJ Harvey.
Н — А я хочу на PJ Harvey, Kasabian, Alt-J.
Последний вопрос наверняка ваш «любимый», но не могу его не задать: что такое Atomic Simao?
Н — Это музыка. Как хотите, так и понимайте.
Ж — Симао — это фамилия португальского футболиста, он когда-то даже в Барселоне играл. Но играл так себе. Atomic Moog 2000 — название одной из песен группы ColdCut, которую я в тот момент слушал.
Н — Тут все непонятно, так же, как с нашей музыкой. Ее все время пытаются отнести к какому-то жанру, что нам только ни говорили: серф, стоунер, джаз, построк…
Ж — Построк — это особенно обидно, конечно.
Фото: Шура Шишко, Nastya Mosh
