Лана Таккори родилась в Украине, образование получила в России и Италии, где и работает 20 последних лет, занимаясь дистрибуцией и развитием её собственного бренда Tak.Ori. Несколько недель она была в Киеве. Не упустив случая, мы взяли у известного дизайнера интервью.
Вы уже двадцать лет живёте в Италии, занимаетесь дистрибуцией одежды в Россию. Как пришли к мысли создать собственный бренд, ведь я читал, что вы об этом не думали, говоря, что всё уже придумано до вас?
Лукавила, конечно. (Смеётся) Я с детства знала, что буду этим заниматься. Я всегда шила. В 13 лет мне дедушка подарил швейную машинку, и я начала делать наряды для себя, мамы, подруг. В то время в нашей стране не было красивой модной одежды. Зато было много магазинов тканей! Портные были важными людьми в жизни девушек , которые хотели одеваться модно, не так как другие. В школе все замечали мое увлечение, и на выпускной в стенгазете мне написали «Светлана Терещенко — знаменитый на весь мир дизайнер». Помню, как сейчас. Позже, переехав в Италию, поступила в Академию искусств Брера. Там я сразу поняла, что нахожусь в Мекке модного мира, и надо с этим что-то делать. Так началась работа с брендами. Давала консультацию только что зарождавшимся в СНГ модным бутикам. Подбирала им бренд микс, помогала делать заказы в шоурумах.
То есть сначала был консалтинг?
Да, сначала я консультировала, потому что для русских этот мир был совсем незнаком. Баинг-офис появился так же быстро, как дистрибуция. Так проработала 15 лет, и все клиенты говорили мне: «Почему не делаешь свой бренд?». Как раз в тот период я о собственном бренд совсем не думала. Казалось, что все вокруг дизайнеры, и было как-то неудобно. С другой стороны, такая обстановка мне нравится сейчас. Творчество должно выплёскиваться, пусть лучше выходит так. Талантливые и удачливые останутся, остальные — канут в Лету. Но никогда не говори никогда. Так сложились обстоятельства, что появилась идея и были возможности.
Как опыт работы в ритейле помог в работе над брендом?
Очень сильно. Когда мой бренд приводят в пример как быстрый и успешный стартап, нужно понимать, что до этого было 17 лет работы с магазинами и клиентами, наблюдение за ними. У каждого свой путь, но мой опыт бесценный. У молодых брендов самая большая проблема — дистрибуция. Талантливых ребят очень много, но, сделав коллекцию, что дальше? Я просто взяла и обзвонила свою базу контактов и 50 клиентов, которые меня знали и ждали коллекцию, а затем купили её. Это важно, но для этого потребовалось 15 лет работы.
Насколько вы вовлечены в бизнес-управление брендом? Не сложно комбинировать креатив и бизнес?
И сложно, и нет. Я изначально была творческим человеком, и если бы развивала только эту свою сторону, то сегодня бы не имела понятия, что и как происходит. Предыдущие годы работы в бизнесе упрощают задачу.
А есть ощущение, что пророчество со стенгазеты сбылось?
Смотря, кого называть всемирно известным дизайнером. Я не Армани. Но, судя по географии продаж — а у нас около 70-ти магазинов по всему миру — то понятно, что бренд в мире знают. Когда лондонские Browns и Matches берут у тебя интервью и называют «Королевой пряжи», то я понимаю, что чего-то достигла. Но самое главное — когда в Москве, Киеве, Лондоне или Нью-Йорке я вижу на улицах незнакомых девушек в Tak.Ori. Это наполняет меня радостью! Я счастлива, что мои вещи надевают не только , чтобы сделать селфи или попозировать фотографам, а носят их в повседневной жизни, они всегда рядом с вами удобны и комфорты.
Ещё есть магазины, которые бы хотелось покорить, или в вашем списке уже все знаменитые концепт-сторы?
Безусловно, есть. Например, байеры из Дубаи трижды к нам приходили, но мы для них слишком «жаркие». А для меня летние коллекции не так важны. Они приходят и смотрят, а я не очень-то и стараюсь делать что-то полегче. Говорю им: «Повесьте в торговые центры, где у вас люди катаются на лыжах. Давайте притворимся, что у вас там зима». Конечно, есть и другие магазины, их, на самом деле, очень много.
Вы начинали с очень узкого направления – шапок.
Да, это правда, я даже зарегистрировала компанию как производителя аксессуаров из пряжи. Потом через год пришлось переделывать документы, потому что мы начали производить и одежду. У меня всё происходило очень быстро, я не успела понять, что специализируюсь на шапках, когда начала делать полноценную одежду. Когда увидела потенциал производства, сразу начали рождаться новые идеи. Кроме того, трикотаж в нашей жизни – огромная часть гардероба. Мы ходим в нём все четыре сезона. Она может быть и повседневной, и вечерней. Это, кстати, то, над чем мы сейчас работаем. У нас уже есть и коктейльные, и вечерние наряды. Мне хочется показать, что мода всё-таки может быть удобной.
Был момент, когда множество знаменитостей начали носить ваши шапки. Как это повлияло на бренд?
Есть рычаги для ведения бизнеса. Это один из них. Раньше такого ресурса не было, а сейчас он появился. Конечно, это сильно повлияло на узнаваемость бренда. Другое дело, если делать это искусственно, то схема не сработает. Например, ваш продукт плохой, а PR-агентство хорошее. Оно наденет на звёзд ваши вещи, но это не сработает. Наше счастье, если у нас есть отзывы звезд. Сара Джессика Паркер просила у нас ещё одну шапку, Сиенна Миллер, которая потеряла нашу шапку, попросила ещё две, так как боялась, что снова потеряет, а она в них просто влюблена. Секретарь Королевы Испании прислал письмо от её имени с отзывом на нашу шапку. В нашем случае волна популярности не была искусственной. Я это знаю. Кроме того, помогает визуальный контент, который мы делаем.
Да, у вас всегда красивые лукбуки и съёмки.
Спасибо, очень приятно слышать. Я тщательно за этим слежу. Я понимаю, что картинка важна, мне нравится, что у бренда появляется история.
Ваш инструмент в работе – трикотаж. Как вы получали знания, необходимые, чтобы заниматься дизайном, используя этот материал?
Это всё опыт. Я начала бренд не в юном возрасте, а до этого успела поработать в Marni, Valentino и Ralph Lauren, где трикотаж занимает важную часть производства. Уже тогда я знала технологию. Когда начала делать свою одежду, очень быстро разобралась с большим количеством информации. Есть выставки, большие производства в Милане. Всё это рядом со мной. Нужно только быть открытым к знаниям.
У вас есть какие-то технологически сложные задачи, которые как дизайнер вы бы хотели решить?
Я работаю в технике жаккард. Я словно рисую на пряже. Это, конечно, во мне говорит мой внутренний художник из Академии Брера. В трикотаже не должно быть ничего идеального, он потому и хорош, что общается с телом, тянется, деформируется. Поэтому я не думаю, что технологические тонкости кто-то замечает.
В частной беседе вы упоминали, что заново открыли для себя Украину во время этого визита. Почему?
Когда я уехала из Украины, мне было 16 лет. Я поехала в Санкт-Петербург, это был 86-й или 87-й год, совсем другая страна. Я несколько раз, конечно, приезжала, но поверхностно. Я не узнавала страну, ту из которой когда то уехала, и когда меня, например, просили в Италии какие-то комментарии, я их давала как девочка из той страны и эпохи. Сейчас я вижу, как развивается страна, та же мода. Благодаря Дарье Шаповаловой, к которой я приходила в шоурум, я увидела новые лица и молодых людей. За две недели в Киеве я получила шанс увидеть другую Украину, познакомиться с новой страной. Здесь всё другое: выросло новое поколение, изменился взгляд у молодёжи. Это полностью отдельное государство. Я попала сюда как иностранец, быстро всё переварила и разложила по полочкам. Поэтому и говорю, что открыла страну заново. Мне нравится то, что я узнала.
Планируете чаще возвращаться в Украину?
Конечно. Тем более, сюда лететь два с небольшим часа из Милана. Всё, теперь я ваша. (Смеётся).
Я слышал, что вы принимали участие в благотворительном проекте с Машей Ефросининой. Что это был за проект?
Вы знаете, что Маша активно занимается благотворительностью, что очень важно для страны. Я хотела поучаствовать в её работе. Возможно, сделать что-то из трикотажа для детских домов или дать какие-то лоты. К сожалению, не смогла стать частью проекта, так как украинская таможня не пропустила вещи в страну. Я надеюсь, что ещё будет шанс её поддержать. Я всегда открыта для таких инициатив.
Какой ваш следующий этап в развитии бренда?
Хотелось бы сделать показ. Это очень круто, но в тоже время безумно дорого. Так как сейчас мы не привлекали никаких инвестиций, это сложно реализовать. Пока я работаю в удовольствие. Если будет всё развиваться и будем делать показы, я буду счастлива. Идём к этому.
Глядя на ваш путь, меняли бы что-то, если бы была такая возможность?
Нет, я же живу в своё время, ориентируюсь на него. Когда я приехала в Санкт-Петербург поступать в Институт лёгкой промышленности, там был конкурс 20 человек на место. Моя мама побоялась, что я не пройду. «Что, мы с позором вернёмся в Кременчуг? Ты должна поступить», — сказала мне мать. Вот эти советские мысли привели к тому, что мы перешли дорогу, и я поступила в Электротехнический институт связи. Все последующие пять лет я сидела на парах и смотрела в окна «Тряпки» (так называют Институт лёгкой промышленности в Питере) и слушала лекции по физике. Отматывая назад, если бы я училась там и получила те советские знания о дизайне, я не знаю, где бы была. Может быть, шила на заводе «Октябрь». Так что я бы ничего не меняла.
Интервью — Антон Еременко
