В 2015 году жизнь модного дома Gucci перевернулась на все 360 градусов. Алессандро Микеле, неожиданный спаситель бренда, показал возможность «иного» подхода к формированию эстетики марки. Более точно об этом указало издание The New Yorker и Эдриан Йоффе, президент группы Comme des Garçons и сети Dover Street Market. По его словам в отличие от дизайнеров, которые относятся к коллекциям прошлого сезона как к откровенному старью и пытаются удивить клиента чем-то кардинально новым, идеи Микеле последовательны, но не однообразны. Дизайнер будто рассказывает отдельную историю и каждый сезон для него как новый виток сюжета: исторической мелодрамы, гдe есть место отсылкам к прошлому модного дома, которое насчитывает практически 100 лет, разнообразным эпохам и техникам работы (вместо таких привычных для fashion-сферы источников вдохновения, как фильмы и фотография).
Весь опыт лет, проведенных на европейских блошиных рынках, в музеях и архивах, Алессандро трансформировал в невинные (среди его любимых силуэтов — удлиненные рукава, гольфы, юбки, длинною чуть ниже колена), и в то же время сексуальные наряды (вырезы, принты и затейливая прозрачность — еще три фаворита), которые одновременно подходят как молодой аудитории, так и поклонникам по-старше. Бренд буквально воскрес — его владелец, группа Kering, в конце 2015 года объявила о росте прибыли компании в холдинге которой также находятся Bottega Venetta и Yves Saint Laurent, на 16% в последнем квартале года. Этим она практически полностью обязана Микеле. После длительного периода падения продаж Gucci объявили об их росте на 13% в тот же период времени. Словами Николь Фелпс, модного критика Vogue: «Мы не можем оторвать глаз от этих вещей, но, что важнее, нам не терпится их надеть».
Когда одновременно креативный и исполнительный директора Gucci были уволены зимой 2015 года, руководство оказалось в растерянности: бренду была нужна «свежая кровь», которая вернула бы его жизни, какой стал Эди Слиман для Yves Saint Laurent или Рикардо Тиши для Givenchy. Собеседование с «вечным #2» марки Алессандро Микеле, который проработал на своей должности 12 лет и был правой рукой Фриды Джаннини, невероятно удивило Марко Биззарри, нового CEO бренда.
«Выбирая кандидата на эту должность, я и не задумывался об Алессандро. Но проговорив с ним несколько часов, понял: он – идеален, он и есть Gucci, на все 100%», — говорит Биззарри.
[su_slider source=»media: 229493,229494,229495,229496″ limit=»62″ width=»640″ height=»380″ title=»no» pages=»no»] [/su_slider]
Успех Микеле сложно объяснить, если брать во внимание современные тенденции «ускорения» моды и триумфа формы над смыслом. Дизайнер же известен тем, что любит давать обстоятельные, подробные текстовые описания коллекций с упором на философскую составляющую. В прошлом сезоне, к примеру, Алессандро упоминал концепт французского философа Жиля Делёза «ассамбляж» — совокупность множества разнородных элементов, изменчивую в своих свойствах и конфигурациях, как вдохновение использованной дизайнером в коллекции техники комбинации материалов и фактур.
Его игры с андрогинностью также не лишены художественной основы: мы привыкли считать, что этот эпитет связан с минималистичными дизайнами вроде тех, что создает Кавакубо, Алессандро же «перевернул» смысл «наряда, который имеет одновременно женские и мужские элементы», не лишив образ пола, а подчеркнув женственность мужских коллекций и наоборот. Отталкивался же Микеле от традиций и картин раннего XXVII века, когда мальчиков до подросткового возраста полностью одевали в женскую одежду.
Удивительно, как захватывает клиентов подобная универсальность: как сказала The New Yorker модель-трансгендер Хари Нёф:
«Нет ничего особенного в нежно-синей блузе, подвязанной черной лентой, но, когда она надета на парня субтильной комплекции, образ становится немного зловещим, очень панковым. Вещи Gucci из тех, что ты приносишь домой и показываешь семье и такое же пальто хотят твоя мама и твоя бабушка, не смотря на то, что это пальто из мужской коллекции, что у него аппликация в виде змеи на всю спину и кроваво-красная подкладка. Это красота на грани гротеска и неприличия».
Возможно, секрет «человека Возрождения» в том, что он и вправду немного не из этого времени: он называет королеву Англии «очень стильной» и в ее честь разрабатывает принт, в котором флаг Великобритании приобретает очертания клякс из теста Роршаха; мудборды коллекции больше напоминают зверинец и получили название «Gucci Garden», а рабочий кабинет Микеле заставлен предметами его коллекции антиквариата. Корни подобного мировоззрения — в необыкновенном воспитании.
[su_slider source=»media: 229541,229542,229543,229544,229545,229546,229547″ limit=»62″ width=»640″ height=»380″ title=»no» pages=»no»] [/su_slider]
«Кроме своей основной работы, мой отец был шаманом, художником и скульптором, — говорит Алессандро. — Он учил меня: времени не существует; не мог запомнить мой день рождения, не пользовался часами. Моя мать в большей мере была порождением XXI века, но тоже с уклоном в творчество — она работала помощницей режиссера. Я — полный микс этих двух начал, с одержимостью модой, которая передалась мне от матери, и одержимостью искусством, которую унаследовал от отца. Что-то внутри меня всегда верит в природу и красоту как основной и единственный смысл этой жизни. И в то же время любая красота — иллюзия, и в этом суть моды: создавать хотя бы иллюзию красоты».
