Миучча Прада редко дает интервью, поэтому ажиотаж вызывает каждый большой материал с ее участием, который все-таки появляется в прессе. Недавно бизнесвумен и дизайнер, управляющая всей Prada Group, поговорила с соосновательницей и главным редактором интеллектуального издания о моде Vestoj Аней Аронофски Кромберг. Приводим некоторые цитаты Миуччи – о соцсетях, балансе между популярностью и честностью, сомнениях и компромиссах, а с полной версией интервью можно ознакомиться по ссылке.
Под аутентичностью в искусстве мы подразумеваем оригинальную мысль, концепт или идею, которую противопоставляем плагиату. Для дизайнера быть аутентичным – значит быть первоначальным, с последующей цепочкой подражателей. Но если честно, никого больше не волнует аутентичность, всем плевать, кто был первым, вторым или третьим. Сегодня вокруг – сплошные копии копий копий. Как концепт аутентичность больше не актуальна, даже глупа. Никто не задумывается о ней, кроме кучки интеллектуалов. Для большинства же, кто последний повторил, тот изобрел заново.
Иногда эта тенденция кажется мне немного обескураживающей, но я не имею права ставить ее кому-то в вину – мы все разные и по-разному справляемся с реальностью. Настоящее – следствие всего, что уже произошло раньше, и наш вариант аутентичности – это способность добавить к уже существующему что-то «свое» и правильно это презентовать. Сегодня мы все «изобретаем» свои жизни; все это сплошное украшательство и совершенствование. Но не хватает вот этой первоначальности, абсолютной правды – никто не может сказать что-то новое и честное. Из-за этого, наверное, мы по аутентичности иногда скучаем.
Существует потрясающий парадокс: мы все очень зациклены на моде и увлечены ею, но в то же время очень этого стыдимся. Может быть, мода до сих пор стигматизированна, поскольку воспринимается как «женские капризы», может быть, потому, что говорить о себе – постыдное занятие. Ведь одежда, в конце концов, имеет отношение лишь к нашим телам, а не к внутреннему миру; одежда – это о внешности, сексуальности, и люди не готовы говорить о таких вещах без смущения.
Мой сын часто говорит мне, что знает людей, которые хотели бы работать в индустрии моды, но смущаются этого, будто бы на всех модных людей ставят клеймо. Будто бы все, что они делают, искусственно и только ради денег. Мне знакомо это чувство: всю свою жизнь я стеснялась того, что занимаюсь модой. Но на деле все иначе. Самый молодой из моих ассистентов более подкован в искусстве, в кинематографе, чем любой финансист. Мы очень много учимся, нам приходится впитывать кучу информации, чтобы оставаться на плаву в модной индустрии.
Мода спасает нас тогда, когда нет других проблем. Мода – для наслаждений. Когда тебе плохо, эстетика не спасает. Если ты болен, ты не задумываешься об одежде. Во время войны искусство замирает и отходит на второй план.
Последняя мужская коллекция Prada FW 17-18
Не подумайте, что я отношусь к моде без уважения. Она имеет право на жизнь, так же как и любая другая креативная дисциплина. Чтобы работать в сфере моды, вы должны быть сообразительны, образованны, должны находиться в постоянном поиске нового. Те, кто считает иначе, – снобы. Их легкое пренебрежение к модной индустрии происходит из незнания того, что это на самом деле за сфера. Им кажется, что они слишком умны, слишком возвышенны, чтобы работать в сфере моды.
Мне нравится идти против течения: если что-то относится к категории люкс, я пытаюсь это что-то удешевить, если оно выглядит дешево – делаю из него настоящий люкс. Так работает мой мозг, поэтому я все время нахожусь в конфликте с самой собой. Мы – люкс и не люкс одновременно; да и слово «люкс» в наше время стало несколько неприличным.
У меня больше сомнений, чем уверенности в чем-либо. Я за постоянные изменения. Мне не нравится, когда компании становятся самоуверенными, определив себя четкими рамками. Поэтому мне так сложно с брендингом: брендинг требует ограничения, ты должен точно, в паре слов, описать, о чем твоя одежда. Это абсолютно искусственный процесс, из-за которого я буквально страдаю. Да, нам все равно приходится это делать, но я пытаюсь позволить себе хоть немного анархии в этом процессе. Иногда это полезно, а иногда этому методу не хватает дальновидности, рациональности, коммерческой жизнеспособности.
Кампейн Prada 2015 года, запрещенный в некоторых странах за «сексуализацию» слишком юной модели
К сожалению, мы слишком большая компания для того, чтобы позволить себе смелые эксперименты. Я все так же хочу быть смелой и дерзкой, но приходится учитывать огромную ответственность, которой раньше не было. До сих пор, мне кажется, я достойно справляюсь, хотя понимаю, что, будь мы более яркими и поверхностными, мы достучались бы до более широкой аудитории. Но это мой выбор: нести в моду человечность и смысл и быть непонятой многими. У нишевых брендов есть эта возможность – говорить с конкретной публикой, которая точно их понимает. А я балансирую между популярностью, интеллектуальностью и честностью.
Мне нравится и не нравится то, к чему меня принуждает моя работа, мой статус. Это непросто. С одной стороны, я, например, хочу быть искренней с журналистами. С другой – даже интервью нишевому изданию может стать виральным и разлететься по Интернету. Это нужно учитывать, когда я формулирую свои мысли. Сейчас я разговариваю с вами и аудиторией вашего нишевого журнала, но нужно помнить, что я разговариваю со всем миром.
Компромисс не такая уж и ужасная вещь в итоге. Вы идете на компромиссы со всеми, включая своих детей и своего партнера. Демократия – это о компромиссе. Путем компромисса можно достичь многого, и не обязательно врать и притворяться. Компромисс – это надежный путь к успеху.
Я доверяю интуиции. Я стараюсь меньше анализировать. Я не думаю о себе как о художнике. Для меня искусство – что-то очищенное от коммерции, поэтому важно разделять моду и искусство. Вы себе не представляете, сколько известных художников предлагало мне поработать вместе над сумками. Я отказываюсь, потому что две этих сферы должны существовать раздельно. Возможно, это происходит из-за моего воспитания, я с детства привыкла очень уважать художников и прочих интеллигентов, я не хочу использовать их работу для того, чтобы придать ценности своей работе. Многие пытались изменить мое мнение, но я считаю, что стоит хранить верность некоторым своим принципам, даже если они кажутся глупыми.
Здание Prada Foundation, художественной организации, которую основала и спонсирует Миучча вместе со своим мужем
Когда ты разговариваешь с близкими друзьями, можешь себе позволить неполиткорректное высказывание. И это ценная возможность – ни одна мысль не может развиваться в среде, где нужно постоянно оставаться в рамках дозволенной корректности. Но мы, конечно, живем во времена сильнейшей цензуры. По сути, ты не можешь сказать ничего неожиданного, если тебя записывают. Недавно я согласилась на интервью с серьезным журналистом, но потом заставила его вычеркнуть 80% того, что наговорила. Да, значит, я подчиняюсь цензуре. Но я не готова разрушить всю свою жизнь из-за какого-то интервью. Я несу ответственность перед многими людьми.
Меня нет в соцсетях. У меня даже нет компьютера. Я до сих пор отказываюсь вовлекаться во всю эту коммуникационную революцию, потому что для меня это в первую очередь означает еще большее количество работы. Но говорят, что это единственный способ оставаться в современном потоке, поэтому я рано или поздно включусь – вот уже месяц как я буквально изучаю Интернет.
Скорость, на которой работает модная индустрия, – это и дикий стресс, и фантастическое достижение. Мы можем за месяц сделать то, что у другого типа организации или музея заняло бы годы. На подготовку шоу Prada уходит месяц, на подготовку шоу Miu Miu – 10 дней. Я знаю, что люди жалуются на этот темп, но я все время меняю свое мнение и легко устаю от монотонной работы, поэтому меня он скорее устраивает.
Читайте также:
