В 2009 году на модной карте России появилось новое имя – St. Bessarion. Дизайнер из Грузии Бессарион представил свою первую полноценную коллекцию на Russian Fashion Week, теперь — Mercedes-Benz Fashion Week Russia. Сразу после первого показа, генеральный продюсер недели моды Александр Шумский предложил Бессариону закрывать российскую неделю моды еще в течении 3х следующих лет. В Киеве Бессарион задержался несколько дольше, чем изначально планировал, — за время, проведенное в Украине, он встретил свою любовь, а его вещи начали продаваться в киевском бутике Anouki Bicholla.
_______________________________
_______________________________
Начну, пожалуй, с самого банального вопроса: «Как тебе Киев?».
Киев – моя любовь. У меня с ним уже долгие отношения. Впервые я приехал в Киев в 2006 году, когда мы снимали клип А-Студио. Именно тогда я и влюбился в этот город. Здесь очень теплые по темпераменту люди, в отличие от Москвы. Если честно, мне кажется, Киев очень похож на Тбилиси, поэтому, наверное, я сразу почувствовал родственную энергетику. Первое, на что я обратил внимание тогда, в 2006 году, — это расслабленный ритм жизни киевлян.
Мне кажется, мы стали немного активнее с тех пор. Заметил?
Да. Сейчас Киев – это Москва 1998 года.
Ну, ты загнул.
Не в обиду! Это очень хорошо, вы должны этим гордиться. Потому что именно сейчас в Киеве зарождается своя поп-культура: мода, музыка, глянец, осмысленные разговоры. Этот этап развития всегда интереснее, нежели город с формировавшимися и устоявшимися правилами.
Ты, наверное, заметил, что у нас в индустрии моды все очень молодые.
Да, конечно, заметил. Это очень радует.
Ты ведь приехал в середине мая. Потом уехал, потом буквально через пару дней вновь приехал. Что заставило вернуться?
На этот раз любовь. Сейчас я могу об этом говорить совершенно уверенно.
Вот круто! На самом деле, я так и понял, судя по твоему инстаграму. И что вы дальше планируете? Любовь на расстоянии?
Трудно сказать. Как сверху запланировано. Мы стараемся.
_______________________________
_______________________________
Давай поговорим о начале твоей карьеры. Впервые я о тебе услышал пару лет назад, когда о тебе стали активно говорить в Москве. Ты тогда представил коллекцию fall—winter 09-10. Это был настоящий успех. Громко заявив о себе, тяжело сохранить этот успех?
Напомню, что первый показ в Москве у меня прошел в разгар, так сказать, «войны» между Россией и Грузией. Ты, наверное, можешь себе представить, каких трудов мне стоило показать коллекцию с моим-то именем. После показа, я был какое-то время совершенно опустошенным, — я не знал, что делать дальше.
Но коллекцию ведь восприняли очень хорошо. По-моему, все рецензии были только положительными.
Да, знаю. Последующий месяц я только тем и занимался, что читал рецензии. Я не верил тому, что читаю, мне казалось, что это просто ради приличия.
_______________________________
_______________________________
И как ты пришел в себя?
Благодаря людям, которые в меня верили. Например, Александр Шумский, генеральный продюсер Russian Fashion Week, приехал с предложением быть хэдлайнером российской недели моды еще минимум, как три года. Это было первым знамением для меня, что я на верном пути.
Расскажи, кто спонсировал твою первую коллекцию. В интернете, в статьях о твоем первом показе, фигурирует Icon Fashion Group.
На самом деле, Icon Fashion Group была придуманной компанией мною и моей подругой. Никакой документации не существовало. Весь Icon Fashion Group – это моя подруга. Когда мне исполнилось 30 лет, я понял, что пора что-то менять. Проработав 5 лет в доме Valentin Udashkin, я решил переехать в Париж, поскольку не видел дальнейших перспектив в Москве. Моя подруга меня остановила и позволила мне работать над собственной коллекцией. В итоге мой показ состоялся 25 октября 2009 года.
_______________________________
_______________________________
А у тебя были друзья на тот момент среди российских дизайнеров?
Да, я уже тогда дружил с Викой Газинской, общался с Сашей Тереховым. На самом деле, в модной тусовке у меня тогда было три друга – это Виталий Козак, Наташа Туровникова и, собственно, Вика Газинская. Вот так… Ну, что ты хочешь услышать? Российские дизайнеры меня тогда не особо поддерживали.
А сейчас?
Сейчас отношения стали теплее. С кем-то пути разошлись, с кем-то начал общаться ближе.
Расскажи о своем детстве. Мне кажется, именно в детстве рождается желание быть дизайнером. В юном возрасте будущие дизайнеры либо шьют одежду для кукол и перешивают мамины наряды, либо очень популярны в школе, тусуются с самыми крутыми девчонками и дают им советы. У тебя было нечто подобное?
Детство у меня было очень «правильным». Я очень благодарен своим родителям, которые подарили мне веру в любовь и семейное счастье. Они были очень молоды, когда я появился. Моей маме было 16, а отцу – 18.
Правда?
Да, на тот момент, в Грузии это считалось нормой. Я уверен, что я был плодом невероятной и искренней любви. В школе я был популярным. Мы были довольно обеспеченной семьей, и дедушка часто привозил мне вещи из Америки. Например, у меня у первого были джинсы Levis. Когда я пришел в них школу, маму на второй день вызвали и сказали, что так одеваться нельзя, чтобы другие дети не завидовали (смеется).
_______________________________
_______________________________
Как твои родители восприняли твое желание быть дизайнером? Согласись, в Советском Союзе родителям довольно странно услышать от сына, что он хочет быть дизайнером.
Мама всегда поддерживала и верила в меня. С отцом было сложнее. Поэтому было вдвойне приятней увидеть его слезы, когда меня впервые показали по телевизору с победой в конкурсе «Русский силуэт». Сейчас-то я ему очень благодарен за его неверие в меня, как дизайнера, — это очень подбадривало меня всегда. Что уж скрывать, он всегда видел меня как минимум адвокатом.
Как ты думаешь, насколько дизайнеру нужно быть привлекательным внешне? Вот, например, Марк Джейкобс или Том Форд. Сейчас ведь обсуждают не только их коллекции, но и вносят их в списки самых сексуальных или красивых. Мне кажется, это благотворно влияет и на успех их брендов.
Смотря, какие цели преследует дизайнер. Я скромный человек, поэтому на вечеринки выхожу крайне редко. Сейчас у нас происходит настоящая война с моим пиар-агентом перед каким-то событием, когда мне нужно выйти в свет (смеется). Я не хочу, чтобы меня признавали самым красивым или самым сексуальным. И обсуждение в прессе моей личной жизни, — это все-таки не то, к чему я стремлюсь.
То есть, личная популярность для тебя — это негативная сторона профессии?
Это, скорее, воспитание. Я очень не хочу, чтобы мои родители читали всякую ерунду, которую пишут. Для них это очень волнительно.
Давай поговорим о твоей одежде. Что для тебя важнее — придать одежде интересную креативную форму или сделать так, чтобы женщина выглядела сексуально?
У меня свое понятие о сексуальности. Для меня, — чем больше прикрыт человек, тем более он сексуален. Неважно, женщина это или мужчина. Я очень не люблю прозрачные вещи на женщинах или, например, сандалии на мужчинах, — мне кажется, это очень отвратительным.
О, а как тебе стиль украинцев? Мы ведь славны прозрачными одеждами на женщинах средь бела дня и сандалиями на мужчинах.
Есть такой момент. Но молодежь в Украине одевается очень стильно и модно.
Ты себя чувствуешь частью русской моды? Насколько тебе вообще важен контекст?
Важно. Я всегда говорю, что меня родила Грузия, а вырастила Россия. Быть частью русской моды мне важно, поскольку вся моя дизайнерская деятельность рождалась именно в России.
Ты как в принципе относишься к тому, что российские дизайнеры сейчас производят?
Есть очень интересные ребята.
Кто, по-твоему, хороший русский дизайнер. Вот так объективно и честно без всяких «он мой друг».
Мне сейчас очень импонирует марка Pirosmani.
И не потому что дизайнер Pirosmani Женя Малыгина мать Даши, твоей близкой подруги?
Нет. О том, что они мать и дочь я узнал только месяц назад.
_______________________________
_______________________________
В одном из интервью ты сказал, что в России в моду играют. До сих пор так думаешь?
Играют, к сожалению. Мода – это не только fashion-шоу и показы. За модной индустрией должна стоять производственная история, промышленная. У нас в России до сих пор не производят ткани. Все российские дизайнеры до сих пор ездят по разным странам в поисках фурнитуры. Во всем мире, мода – это часть культуры, которую поддерживает государство. В России о нас не знают, Путин не знает о моем существовании, о существовании Viva Vox. Наш президент знает лишь два имени.
Зайцев и Юдашкин?
Да. Модная индустрия не может существовать без поддержки правительства.
Всегда интересовал вопрос, какие первые мысли у дизайнера, когда представив коллекцию и выйдя уже на поклон, он уходит за кулисы?
Опустошение. Представь, ты полгода живешь лишь вот этим, — творишь, создаешь, переживаешь, думаешь. И через 11 минут, сколько длится показ, все заканчивается. Но это приятное ощущение.
Однажды ты сказал, что провал – это когда ты не слышишь о себе ничего плохого. Что плохого о себе услышал здесь? Тут о тебе много говорили.
О том, что я высокомерный. Но я называю это московской тональностью (смеется).
Текст: Александр Коптев
Фото: Вита Михайличенко
